прошлых беседах с Владиславом Сократовичем Голенецким, руководителем Сосновоборской школы Ошо, меня насторожило его несколько вольное обращение со столь грозным понятием, как рак. Эта болезнь, ставшая одним из бичей человечества, требует, казалось бы, весьма почтительного отношения. Тем более, что в традиционном понимании онкологию часто связывают с радиационно опасным производством, а эта тема нам особенно близка.
Однако Владислав Сократович решительно отмел все мои дилетантские сомнения на этот счет:
— В принципе не надо бояться рака. Он излечивается, и довольно легко, особенно на ранних стадиях.
Затем, оценив мое слегка обалделое состояние, сжалился:
— Давай посвятим отдельную беседу этой проблеме.
И вот она, эта беседа, в сжатом виде.
— В современной науке господствует вирусно-генетическая теория онкозаболеваний Л. Зильбера, а в России соответственно — школа Н. Н. Блохина, академика, директора онкоцентра Академии медицинских наук, умершего, кстати, от того же рака. Вспомни знаменитое: «Врачу — да исцелися сам!»…
Между тем еще в 1892 году Н. Н. Плотников доказал, что рак печени вызывается сибирской (кошачьей) двуосткой — плоским червем, паразитирующим в желчном пузыре и поджелудочной железе человека, кошек и собак. Кстати, на шерсти домашних животных могут быть яйца эхинококка — ленточного червя, паразитирующего в тонком кишечнике человека, кошек, собак, коров, свиней и т. д. Онкосферы же эхинококка с током крови попадают в печень, легкие, мышцы, кости и даже в головной мозг. Опухоли вызывают также цистицерки (пузырьки-личинки других ленточных червей).
В США доктор Гилда Кларк доказала, что рак, диабет, язвы желудка и кишечника вызываются также трематодами (с греческого — «снабженные отверстием») — червями-согальщиками, паразитирующими в легких, печени и почках человека.
Россиянка Тамара Яковлевна Свищева из Красноярска пошла еще дальше, доказав, что другой паразит человеческого организма — трихомонада — является причиной псориаза, заболеваний суставов, инфарктов, инсультов, рака, СПИДа и многих других болезней. На основе паразитарной теории рака его успешно лечат сегодня также Валентина Александровна Мельникова из Воронежа, Галина Алексеевна Акопова из Евпатории, Валерий Тищенко из Симферополя. Процент излеченных у них — не менее 90, в то время как в официальной медицине эта цифра составляет около 30 процентов.
— Так почему же эта паразитарная теория до сих не признана?
— А ты вспомни: еще чуть более сотни лет назад Французская академия наук утверждала: камни, то есть метеориты, не могут падать с неба потому, что этого не может быть никогда… В нашей стране господствует школа генетики, и она подавляет все остальное, не дает развиваться. В итоге паразитологии у нас не существует с 60-х годов. Кроме того, представь, какая индустрия работает на онкозаболеваниях: громадные онкоцентры, дорогостоящие процедуры и столь же дорогие лекарства… Кто же упустит такие деньги? Тем более, что лечение на основе паразитарной теории — вещь простая и дешевая.
Между тем, вирусно-генетическая теория раковых заболеваний подвергается все большей критике. В 1994 году в Австралии, в г. Сиднее на Всемирном конгрессе онкологов было заявлено: «Признанные методы лечения не дают результатов». Там же доктор Ханс Рипер, президент Германского общества онкологии, сказал следующее: «У нас нет надежды в борьбе с раковыми заболеваниями, если мы будем основываться на химиотерапии и лучевой терапии».
Заметь: до сих пор сторонники генетической теории ни разу не смогли доказать и показать, как нормальная клетка превращается в раковую. Между тем еще в 1968 году Л. Арендаревский снял на кинопленку процесс перехода опухолевых клеток из цистоподобного состояния в жгутиковую форму (трихомонаду) (журнал «Клиническая онкология, №3 за 1968 г.). С тех пор этот опыт был повторен много раз и с тем же результатом. Другими словами, часть раковой клетки помещали в питательную среду — и клетка превращалась в жгутиковые, которые разбегались в стороны.
Конечно, раковые заболевания — явление не однозначное, и где-то процентов 5 их действительно может вызываться вирусами — опять же простейшими, кстати, организмами. Но не менее 80 процентов случаев онкозаболеваний вызывают именно трихомонады, остальное — другие простейшие.
— Почему именно трихомонады? И как быть, кстати, с тем, что трихомоноз — это, как принято считать, венерическое заболевание? Выходит, спел мартовскую серенаду — и подцепил рак?...
— Не все так просто. Начнем с того, что в нашем организме постоянно находится множество паразитов — грибы, простейшие, многоклеточные. В обычном состоянии они существуют в равновесии, это своего рода симбиоз, иммунная система справляется с ними. При внешних неблагоприятных воздействиях одни паразиты начинают подавлять других, размножаются и образуют колонии — как те же трихомонады. Организм борется с этими колониями, обволакивая их соединительной тканью — вот тебе и опухоль. Если она прорывается, образуется злокачественная опухоль, трихомонады разбегаются из нее через кровь во все органы, образуя метастазы. Таким же способом они создают тромбы, бляшки, язвы. Внедрились трихомонады в стенки кровеносного сосуда — тут и инсульт… По Свищевой, разные стадии трихомоноза — это разные заболевания, и из них рак — последняя стадия.
Ведь трихомонада — это одноклеточное животное. Внутри нее какое-то время живут вирусы, в том числе СПИДа, грибы Кандида, хламидии, гарднереллы, микоплазмы, уреаплазмы, гонококки, стафилококки и прочие виды возбудителей болезни. Путешествуя по организму, трихомонады являются их разносчиками. Все раковые клетки, кстати, размножаются почкованием взрывного характера — способом, характерным как раз для одноклеточных животных.
— А что, современными методами нельзя этот процесс остановить, локализовать?
— Вопрос: какими методами? Во-первых, трихомонады, раковые клетки на ранней стадии методами официальной медицины опознать трудно, а подчас невозможно. Когда они переходят в амебообразную форму, то мимикрируют под те клетки, в которых живут, навешивают на себя антитела, антигены. Их часто путают, например, с обычными эритроцитами. Медиков-то этому не учат! Вот они и пишут в анализах на кровь: нетипичные эритроциты. Трихомонады существуют трех видов: ротовые, желудочные и вагинальные; последние — наиболее активные и агрессивные, больше по размерам, но их также трудно диагностировать, поскольку они уходят в яичники у женщин, а у мужчин живут в предстательной железе — отсюда, кстати, различные воспаления, бесплодие. То есть, здесь встает вопрос своевременного диагностирования, а он официальной медициной никак не решается, в особенности на ранней стадии рака. Все эти рентгены, УЗИ, томографы, скопии разные полезны тогда, когда болезнь зашла уже далеко, и поражен весь организм. Обнаружить опухоль размером в 1-2 миллиметра традиционная медицина просто не в состоянии.
А методы лечения — лучевая терапия, химиотерапия — просто варварство. Да, они уничтожают трихомонад в опухоли, но не всех, оставшиеся разбегаются по организму — и вот вам метастазы. Трихомонада, между прочим, выдерживает дозу облучения в 10 тысяч рентген и пятиминутное кипячение в воде. Да и вообще она уже 300 тысяч лет живет в организме... Мало того, и облучение, и химиотерапия подавляют иммунитет человека, лишают его своей, естественной защиты.
Радикальный выход — операция и удаление опухоли — тоже не самый лучший, поскольку трихомонады в организме остаются. Нередко проходит пять, семь лет после операции, и у человека как бы неизвестно откуда появляются метастазы.
— Не говоря уже о том, что с опухолью удаляют и пораженную часть органа или орган целиком…
— А тут еще особенности нашей национальной медицины. На Западе ведь как: человеку о его раковом заболевании говорят открыто, как и о том, сколько ему осталось, с тем, чтобы у него было время привести в порядок свои финансовые и прочие дела. Тем самым больной имеет право выбора: надеяться на официальную медицину или обратиться к нетрадиционным методам. У нас же медики скрывают диагноз и от больного, и от родственников, тем самым ограждая себя от их возмущения и лишая права выбора форм лечения. Облучают человека, травят химиотерапией, а потом отправляют домой умирать.
Все это, плюс трудности в диагностике, приводит к тому, что те, кто занимается в России лечением на основе паразитарной теории, получают больных уже на последней стадии рака. И все же нередко «вытаскивают» их.
— Хорошо, а есть нетрадиционные методы диагностирования ракового заболевания на ранней стадии, как я понимаю, связанные с твоей второй профессией — биоэнергетикой?
— Разумеется, есть. Биополе раковой клетки — совсем другое, чем у клетки обычной, оно характерно как раз для поля одноклеточных животных, и с этой точки зрения вирусно-генетическая теория никак не вписывается в полевую структуру организма. Когда трихомонады объединяются в колонии, между ними образуется особая связь, создается как бы общий разум, поле опухоли, объемная структура. И в этом поле, благоприятном для простейших, начинается их активное размножение, появляются метастазы. Поле достаточно мощное, и обнаружить его можно легко в самом «зародыше», с помощью биолокационной рамки.
Вот на этом полевом уровне рак легко убивается. Ведь болезнь проходит сначала стадии развития на уровне астральных тел. Возникает на уровне кармического тела и очень легко корректируется и убирается, практически за одно биоэнергетическое воздействие. Если такого воздействия нет, она переходит на ментальный уровень, так называемое поле ума. Затем следует эмоциональное поле — аура. Первопричиной возникновения болезни на этих уровнях является нарушение нравственных законов и критериев, и если человек продолжает свой образ жизни, происходит нарушение эфирного тела, начинаются боли. Затем нарушается плотное, физическое тело, и здесь начинается медицина — но, как правило, уже поздно. В любом случае, пока не уберем полевую причину, болезнь возвращается снова и снова.
— Так что же ты посоветуешь в качестве профилактики?
— Самая хорошая профилактика — вести здоровый образ жизни. Иметь только одного полового партнера, пользоваться презервативом. Периодически выполнять чистки организма, сейчас много разных систем. Нужно пройти первичную диагностику на полевом уровне, выяснить полевую характеристику своего организма. Обязательно соблюдать личную гигиену, ведь трихомонада может передаваться через посуду, полотенце и так далее. Поэтому, кстати, если в семье есть больной раком, лечить нужно всю семью. В целом же следует жить в гармонии с природой и самим собой, тогда и полевые характеристики будут в порядке.
Что же касается лекарственных средств, то трихомонады элементарно уничтожаются, скажем, трихополом или тринидазолом, цена которых по сравнению с противоонкологическими медикаментозными средствами — копейки. Тут, однако, надо иметь ввиду необходимость соблюдение баланса в организме. Уничтожили трихомонад — начинают развиваться грибки, следует пройти курс противогрибкового лечения. Но параллельно нужно принимать антибиотики, чтобы не спровоцировать активность вирусов, а значит, ангины и прочее. Полезны мед, настойки клюквы, смородины. И все же в целом все это обходится намного дешевле обычного традиционного лечения. Естественно, нужен контроль специалиста, поскольку, например, трихомонады, погибая в большом количестве, выделяют токсины и могут отравить организм. Кстати, наши практикующие онкологи втихую пользуют больных трихополом, на словах отвергая паразитарную теорию…
Не нужно забывать о народных, прекрасно себя зарекомендовавших средствах. К примеру, смешать 30 граммов водки и столько же подсолнечного масла и принимать это трижды в день за 20 минут до еды, курс — 2 недели, потом неделя — перерыв. Это для тех, кто болен или предрасположен к болезни. А для других то же средство полезно один раз в день перед ужином для профилактики. Средство проверенное и эффективное, а объясняется все просто: трихомонады терпеть не могут подсолнечного масла и выползают из укрытий, скажем, в ротовой полости, а водка их убивает. Все гениальное просто…
А после лечения надо посмотреть, как идут дела, и укрепить иммунную систему — скажем, с помощью женьшеня, алоэ, элеутерококка, бальзама Биттнера.
— Все действительно очень просто и недорого…
— Главное, действует, и неплохо. Ничего страшного в раке нет.
Уверенный собеседник ушел, оставив меня в некоторой растерянности. Которая, впрочем, вскоре сменилась твердым убеждением: если эта беседа поможет хоть одному больному раком — дай Бог! — то мы с Владиславом Сократовичем не зря топчем эту грешную землю.

Не боги горшки обжигают.